С камнем полжизни. Талант способен пробиться даже сквозь камень, считает камнерез Юрий Урсегов

«Я ПАМЯТНИК СЕБЕ ВОЗДВИГ…»

Юрий Урсегов родился и вырос в Кизеле. После восьмого класса поступил в местное ПТУ на горного электрослесаря. Окончив учёбу, пошёл работать в шахту. Через полгода подошёл срок призыва на срочную службу. Видного парня отправили служить на границу.

- В армии решил, что не стану отказываться, если попросят что-нибудь оформить, — рассказывает Юрий Анатольевич. – Рисовать с детства любил и умел.

Верно выбранная тактика привела к тому, что к концу службы в распоряжении художника части младшего сержанта Урсегова была собственная мастерская в местном клубе. Когда уже близился срок увольнения в запас, городские чиновники предложили талантливому и основательному пареньку ни много ни мало соорудить стелу к 60-летию Октября. Юрий был слегка ошарашен – он и представления не имел, с какого краю подступиться к почти культовому сооружению. А руки не испугались.

- Ну, на асфальте полепил-полепил – они посмотрели и говорят: «Делай!» — смеётся мастер. – Выдали цемент, материалы, троих человек в помощь. Поставили мы стелу.

ВСЁ НЕ ТО

После армии отличник погранвойск Урсегов в шахту не вернулся, пошёл в ДК художником-оформителем. Отработав полгода, понял, что не то. Во времена просветлённого социализма важнее были «правильные» лозунги, нежели подозрительное в своей свободе искусство.

- Писать в клубе требовалось гораздо больше, чем рисовать. А писать у меня не очень получалось, — признаётся Юрий Анатольевич.

Тут вовремя объявился приятель, который предложил Юрию поработать на пару оформителями на крупной кизеловской автобазе. На весьма приятных для Урсегова условиях: приятель пишет буквы, а Юрий рисует. Полгода отработали, славно освоив принципы разделения труда, и тут приятель заявляет: «Что тебе тут делать? Поступать учиться на художника тебе надо!». И рассказал Юрию про кунгурскую «художку», дал адрес, объяснил подробно, как доехать. И Юра поехал.

Поступил на керамику. В тот год набора на художников-оформителей не было. Парни-камнерезы из параллели стали зазывать к себе. Юрий подумал-подумал – и перевёлся в камнерезы. Забегая вперёд, скажем, что мастер не пожалел ни о том, что не поступил на оформителя, ни о том, что ушёл с керамики. «Всё равно не то было», — говорит Юрий Анатольевич.

ЮРИЙ МНОГОРУКИЙ

Для молодого специалиста, окончившего «художку» с красным дипломом, были открыты буквально все дороги. Юрий устроился художником экспериментальной группы в камнерезный цех Кунгурского завода художественных изделий. Творческая группа разрабатывала новые образцы изделий, которые потом пускали в серийное производство. Мастерам, состоящим в экспериментальной группе, дозволялось выполнять особые, частные заказы.

Спустя три года художник Урсегов, автор более десятка новых моделей для потокового заводского производства, соскучился и решил попробовать себя в силовых структурах. Однако отработав в МВД три года, снова вернулся на завод. А через пару лет уволился насовсем: наступали 90-е – трудное и голодное время.

Рукастого Юрия товарищи пригласили поработать в Лысьве на отделке помещений. Кое-какой опыт у мастера уже имелся – будучи студентом «художки», Юрий два года подряд в летние каникулы отделывал и оформлял троельжанский клуб.

В Лысьве друзья открыли кооператив и стали украшать лепниной, резьбой по дереву кафешки, рестораны, садики и школы. Деньги пошли. Чтобы не дать пропасть стремительно обесценивающимся купюрам, Урсегов поспешил купить домик. Здесь же, в Лысьве, и женился.

Между тем поток заказов в кооперативе стал редеть. Юрий Александрович сам собой переквалифицировался на специалиста по изготовлению кухонных мебельных гарнитуров.

Вскоре приятель керамист Евгений Мальков зазвал Юрия в Сходскую – здесь местный мастер Александр Новиков открыл камнерезный кооператив. В 1992 году Урсеговы продали домик в Лысьве и перебрались в Сходскую. С тех пор вполне счастливы.

ФИЛИН С ДИПЛОМОМ

Переехав в деревню, Юрий Анатольевич первым делом выстроил мастерскую. В ней всё обустроено по вкусу и потребностям художника.

На входе встречает печурка с вылепленной рожицей – это дух-оберег мастерской. Верстак расположен так, что освещается сразу из двух окон. Приятно – работаешь и в окошко нет-нет посмотришь. У противоположной стены стеллаж. С полок глазеют разномастные и разнокалиберные представители фауны. Венчает «конструкцию» красочный том Большой энциклопедии животного мира».

«Насматривать» образы, цепко отмечать в памяти анатомические особенности будущей скульптуры начинающих художников учили в кунгурском училище. Камнерез Юрий Урсегов называет ставших легендарными своих педагогов Надежду Степановну Гарманову и Владимира Павловича Карманова.

- Юрий Александрович Нелюбин стал для меня Учителем с большой буквы, — вспоминает Юрий Урсегов. – На диплом он предложил мне выложить мозаикой объёмную фигуру филина. Мол, «такого никто ещё не делал». Я согласился. Хотя понимал, что это очень сложно. Сокурсники что-то новое на занятиях по труду или по композиции делают, а я всё с этим филином маюсь. Почти два года делал. После защиты диплома Юрий Александрович Нелюбин – он тогда директором был – филина к себе в кабинет забрал. Долго он там стоял, не одного директора пережил. Ну, на то он и филин. Сейчас, к сожалению, не знаю, попрежнему ли он на почётном месте.

РЫБА НЕ ПОДСКАЖЕТ

Художник-камнерез Юрий Урсегов за славой и званиями не гонится. Персональных выставок не устраивал и в мастерстве не соревновался. Правда, как-то раз не выдержал и поучаствовал в красноясыльском фестивале камнерезов. И сейчас бы с удовольствием – хочется с крупными формами поработать, да на здоровье не надеется.

Юрию Анатольевичу нравится уединиться в мастерской на три окошка и ни от кого, ни от чего не зависеть. Захотел встряхнуться – свистнул соседаприятеля — и на рыбалку. Или в лес по грибы.

- На рыбалку и в лес я хожу исключительно ради улова, а не для вдохновения. И рыба мне не подсказывает, как себя воплощать, — смеётся художник. – Новые идеи, вдохновение приходят, когда разные книжки рассматриваешь, видишь работы других мастеров. Смотришь, что и где можно изменить. Или какаято деталь натолкнёт на мысль. Преклоняюсь перед мастерством Анатолия Моисеевича Овчинникова. Хорошие художники Александр Калашников и Сергей Нечаев.

- Наблюдения, конечно, много значат для новых идей и сюжетов, — продолжает камнерез. — Раньше я и в пермский зоопарк ездил, животных «насматривал». И вот определишься с образом, начинаешь делать наброски. Они тоже не враз складываются. Бывает, за день не один раз подойдёшь к эскизу.

Юрий Анатольевич извлекает с полки стеллажа кипу листов, на которых в разных ракурсах и разнообразных позах изображены волки, медведи, барсы, горностаи, совы… По этим карандашным наброскам можно увидеть, каким маршрутом двигалась фантазия художника.

После того как эскиз скульптуры готов, стилизован, мастер лепит фигуру из пластилина. Потом определяется с камнем, из какого будет резать.

СЕРДЦЕ НЕ КАМЕНЬ

Кстати, у Юрия Урсегова довольно много изделий из селенита. Между тем местные мастера не любят это камень за его слоистость и хрупкость. И сложных скульптур из него делать не решаются. А у Юрия Анатольевича селенитовых скульптур полно: есть как миниатюрные зайчики-кошечки-собачки-змейки, так и крупные фигурки хозяек Медной горы. При этом мастер соглашается, что работать с селенитом то ещё удовольствие. Но, как говорится, дело мастера боится.

А ещё камнерезы часто сетуют на то, что камень любит устраивать «засады»: возьмёт да и выдаст в процессе резки в полуготовое изделие неподходящий рисунок. Каждый мастер решает проблему по-своему. Один из приёмов Юрия Урсегова – дымление.

- Когда природный рисунок камня не вписывается в изделие, мешает, я дымлю, — делится тонкостями мастерства Юрий Анатольевич. – Протираю нужное место маслом, поджигаю берёсту и копчу. Затем полирую. При такой технике копоть довольно крепко садится, и готовая скульптура практически не оставляет следов на руках.

В мастерской у Юрия Урсегова есть и искусно раскрашенные тигры, барсы. Мастер говорит, что это дань экспериментальной моде начала 2000-х годов и, что греха таить, заигрывание с покупателями. «А вообще, наносить краску на камень – это неправильно, красота камня должна быть видна», — заключает художник.

Творчество – процесс капризный. И результаты его сложно предугадать.

- Некоторые работы делаешь и переделываешь, — рассказывает мастер. – Уходишь с головой в это. А бывает, сел – и сделал. Поразному.

Юрий Урсегов работает в мастерской ежедневно. Не потому, что навык боится потерять – художник не верит в это. — Если есть талант, и руки откуда надо растут, — мастерство не уйдёт, — уверен мастер. А если работа творческая, то это и есть искусство.