Меню
16+

"Мой район"

Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!

«Мне есть что сказать людям!». Творчество и профессионализм неразрывны, считает Сергей Нечаев

Автор: Светлана Перминова, корреспондент

Сергей Нечаев все десять лет участвует в фестивале камнерезов в Красном Ясыле. Начинал в жюри, c 2017-го – представляет работы в конкурсной номинации «Мелкая пластика» и неизменно становится победителем. Фото: Светлана Перминова

Имя Сергея Нечаева в Красном Ясыле называют сразу после фронтмена местного камнерезного искусства Анатолия Моисеевича Овчинникова. Сам Сергей Олегович считает себя учеником уважаемого мэтра.

ГОСПОДИН ОФОРМИТЕЛЬ

Как и большинство красноясыльских камнерезов, Сергей Олегович – человек «пришлый». Родился и вырос в Тверской области. Семья Сергея была далека от «художеств»: мама — бухгалтер, отец – энергетик. По его стопам пошёл и младший сын. А вот старший, Сергей, увлёкся рисованием так, что поступил в изостудию дворца пионеров. Педагог студии и посоветовал парню поступать в Абрамцевское художественно-промышленное училище. Сергей окончил его по отделению художественной обработки камня, а практику проходил на «Уральском камнерезе». После службы в армии юноша отправился покорять столицу. Сергей выбрал отделение книжной графики Московского полиграфического института.

- Это я сейчас понимаю, что шансов у меня было ноль, - рассказывает Сергей Олегович. — Конкурс был огромаднейший. Поступающих три потока – семьсот человек, а мест было всего семь. Причём четверых уже набрали с курсов. В общем, не стал я оформителем книг, а стал камнерезом. 

КРАСКИ ДЕРЕВА

Поразмыслив, молодой человек решил не терять времени и отправился в Красный Ясыл на знакомый уже «Уральский камнерез». Тем более что была ещё одна серьёзная причина вернуться — выпускница кунгурской «художки» Татьяна из Соликамска.

Во многом благодаря её пробивному характеру Сергея Нечаева приняли на работу в творческий отдел разрабатывать образцы будущих изделий. Художников на предприятии и без Нечаева хватало, но приняли – художником по дереву. Два года работы молодого художника «деревяшечником» принесли «Уральскому камнерезу» хороший доход. Заиграла яркими красками бытовая мелочовка, которую выпускали в цехах Опачёвки и Ашапа: веретёна, указки, солонки, ложки, лопаточки для сковородок… 

В МОЗАИКЕ ВРЕМЕНИ

Наконец через два года директор комбината перевёл неутомимого художника на камень, признавшись, что Нечаев обеспечил предприятие образцами на десяток лет вперёд.

На комбинате Сергей Олегович проработал 20 лет. Половину из них – с каменной мозаикой. «Наелся» ею досыта. Память о «мозаичном» десятилетии художника хранится на стенах многих кабинетов и учреждений округа, региона и страны. Мозаики от Нечаева дарили четырём губернаторам Пермского края.

ТВОРЧЕСКИЙ ТОП-МЕНЕДЖЕР

Сергей Нечаев занялся каменной скульптурой вплотную. Наступали трудные девяностые. Чтобы обеспечить комбинат заказами, руководство отправляло художников на выставки-продажи по Союзу и зарубеж. Посыльный ехал на ярмарку с чемоданами каменных фигурок. Там потенциальные покупатели заключали договоры на производство каменных статуэток.

- Изделия возили в чемоданах, — вспоминает Сергей Олегович. – Ни один дольше трёх лет не выдерживал.

Благодаря командировкам художник побывал и в ближнем, и в дальнем зарубежье. Руководство заметило, что Нечаев из поездок возвращается с пустыми чемоданами и кипой договоров на поставку продукции. Так и стали его посылать как топ-менеджера.

- В 2000-м отправили в Швейцарию. У меня 12 гофроящиков, в каждом по 40 штук изделий, 120 наименований... В общем, продал я все эти 12 ящиков на международной ярмарке в Цюрихе, — продолжает Сергей Олегович. — Без переводчика, без сопровождения. Торговал с девяти утра до девяти вечера. Вечером приходил и как был в костюме-тройке, падал и – спать. Просыпался, повторял школьный курс немецкого и спать до утра.

Чтобы привлечь покупателей и заказчиков, Нечаев и на ярмарке оставался художником – на глазах зрителей, что называется, в режиме реального времени, вырезал из камня мышь-малютку. Итог поездки в Швейцарию – весь проданный товар и 10000 немецких марок за пазухой. Как мужчина доставлял эти деньги до места – совсем другая история…

С УМОМ И ФАНТАЗИЕЙ

Почему всегда удачно продавал? Скорей всего, причина в невероятной харизме Сергея Нечаева. Когда в глазах художника светятся азарт и влюблённость в камень. У мастера на это счёт своё мнение: «А как иначе? Я ведь каждую работу знал - помогал резчикам», — удивляется Сергей Нечаев.

В 2000-м же художник ушёл с комбината. Зарплату взял материалом, инструментами. И как большинство мастеров в то голодное время, пустился в свободное плавание. Тогда-то пусть, может, ещё не слава, но уже «наработанное» имя стали для художника спасательным кругом.

На комбинате скульпторы часто работали с заказами от предприятий, организаций, частных лиц — разрабатывали и воплощали памятные сувениры, подарочные безделушки или монументальные дорогие скульптуры. Фантазия и мастерство Нечаева на этот счёт безупречны. Плюс, по словам скульптора, ему везло на хороших людей. Сложился круг постоянных заказчиков. Один из таких крупных клиентов, видя, как мается художник без мастерской, дал деньги на её постройку.

ИДЕАЛЬНЫЙ ПОДАРОК - КАМЕНЬ

Отстроив мастерскую, Нечаев открыл ИП, нанял резчиков, и закипела работа в три смены – надо было кормить семью с тремя детьми, платить зарплату работникам и отрабатывать долг за строительство. Почти 300 тысяч выплатили.

- Но и заказчики помогали, - признаётся Сергей Олегович. — В магазинах шаром покати, а мне в счёт оплаты то мешок гречки привезут, то коробку тушёнки.

В то время в соседнем Голдыревском немцы строили компрессорную станцию. Их делегация с переводчицей приехала как-то на экскурсию на комбинат.

- А переводчица к нам заскочила, — вспоминает Сергей Нечаев. – Так она потом к нам всех немцев перетаскала. Вот немца везде видно! – всплёскивает руками Нечаев. — Они всё больше хозяйственные изделия брали: коробочки, шкатулки, подсвечники. Ну, а что, камень – это ж идеальный подарок!

Хотя после памятной поездки в Цюрих мастер пересмотрел своё творчество и твёрдо решил избавиться от утилитарных шкатулок и коробочек, но спрос немцев пришлось удовлетворить. Они щедро платили дефицитными продуктами питания: тушёнкой, консервами, бывало, и вином. Как-то раз привезли ящик пива. Немецкого, понятно. А Нечаев не пьёт. Отдал работавшему у него плотнику.

- Так тот моментом всё сделал, — смеётся Сергей Олегович. – Пиво попивал и покрякивал: «Отличное пиво!».

КАМНИ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ

Сергей Нечаев не устаёт повторять, что двадцатилетний опыт на «Уральском камнерезе» дал ему многое.

- Я ведь на комбинат пришёл, был как чистый лист – заново всему учился, — признаётся мастер. – Руку набил. Особенно в гравировке.

Филигранная гравировка – конёк Нечаева, узнаваемая фишка его работ. Руку набивал на селените.

- Он же скользкий, как лёд. Одно неверное движение – и штрих уже по-новому не перерисуешь, — объясняет скульптор. – Поэтому движения должны быть быстрые, чёткие, уверенные.

Справившись в неразберихе нулевых, Нечаев наконец почувствовал, какой камень понастоящему притягивает его. Об этом и спрашивать не надо. Тёмно-зелёный талькохлорит таинственно дышит в птицах, рыбах, животных, воплощённых скульптором. Каждая фигурка отделана чётко выверенной гравировкой.

Только два цвета в скульптурах – тёмно- и светло-зелёный, но как искусно они передают неповторимую красоту персонажей!

Мастер выбирает именно зелёный камень, потому что он приятней глазу. Ради сохранности цвета Нечаев только шлифует и полирует изделия, не парафинит, иначе камень станет темнее.

- Мне Моисеич (так ласково и с уважением камнерезы называют между собой мэтра Анатолия Овчинникова – прим. авт.) говорит: «В талькохлорите ты, Серёга, себя нашёл. В остальном есть вопросы, а талькохлорит – точно твоё», — делится Сергей Нечаев. – Признание такого художника дорогого стоит.

Не единым талькохлоритом, конечно, жив мастер Нечаев. Как-никак художник-универсал. И если его скульптуры из тёмно-зелёного твёрдого камня потрясают своей графичностью и строгой выверенностью форм, то изделия из мягкого камня на удивление милые. Мягкие, уютные.

- Вы спрашивали: тёплый ли камень? Так вот, тёплый! – заявляет Сергей Олегович. – Вы кошку только что гладили. Думаете, вы одна такая?

И правда, рука сама потянулась погладить вальяжно растянувшегося гипсового котофея, несмотря на его строго-внимательный прищур.

МУЗА КАМНЕРЕЗА

Факт, что в каждом доме камнереза живёт творчество, и одним талантливым представителем здесь не обходится. Верной подругой, соратницей, коллегой и музой для Нечаева на протяжении четырёх десятков лет является его супруга. Татьяна Алексеевна тоже камнерез. Но продержалась резчиком на комбинате лишь два года. Слишком муторно, тяжело и …скучно.

«Каждый день одно и то же – нет ничего страшнее», — вторит жене Нечаев.

Татьяна Алексеевна с радостью покинула «Уральский камнерез», когда ей предложили возглавить местный Дом культуры. Там, собственно, и выросли их трое детей. Нечаевы сознательно не привлекали ребят к камню — Сергей Олегович не знает примеров, чтобы дети превзошли родителей. Между тем дети Нечаевых всё равно унаследовали родительскую творческую жилку: дочери хорошо рисуют, а сын победил в конкурсе короткометражек.

ТО ЛЕПИТСЯ, ТО НЕ ЛЕПИТСЯ

Откуда берутся образы для творчества?

- У нас вся семья из-за Серёжи сидела и смотрела по телевизору передачи о животных, — смеётся Татьяна Алексеевна. Сергей Олегович продолжает:

- Пошёл в лес за грибами, смотрю – травинка, а на ней птичка задумалась. Ты её в мельчайших деталях рассмотришь — хоть сейчас режь… У меня столько образов, и все они стремятся достучаться и выйти! Да мне есть что сказать людям, — признаётся Сергей Нечаев. — Сколько раз замечала, что самые удачные работы у Сергея получаются, когда я на него насяду: «Иди работай!», — улыбается Татьяна Нечаева. – С руганью иной раз. И понимаю в то же время, что у нас ведь работа такая – то лепится, то не лепится. А вообще, у Серёжи много разных тараканов в голове, — хитро улыбается женщина.

СКУЛЬПТУРЫ ЧТО ДЕТИ

Татьяна Алексеевна и «делопроизводитель», и главный хранитель работ мужа.

- Сколько у нас народа перебывало, — рассказывает она. – И поляки, и австрияки, и немцы, и французы… Делегациями и экскурсиями целыми. Те, кто бывал у нас раньше, считают своим долгом привезти друзей, знакомых, и друзей и знакомых друзей. Многие отмечают одухотворённость и характер работ. Серёжа всё готов продать. А продать нельзя – многие работы неповторимы. Второй такой не получится, повтор есть повтор.

- Все работы у Сергея как любимые дети. Стоят – переживает, что не берут долго. А когда купят – причитает, мол, мне не сделать уже такую, — продолжает Татьяна Нечаева.

Многие скульптуры Сергею Нечаеву действительно волейневолей приходится повторять – слишком горячо желание заказчиков. «Зимородок», например, «пережил» 12 повторов. Есть работа «Старый рыбак», которую купили в глиняном исполнении, не дожидаясь, когда мастер воплотит её в камне. Скупили  на корню, что называется. А домовят Сергей Нечаев режет аж с 1995-го года. Правда, скульптуру «Домовёнок», строго говоря, нельзя назвать повтором.

ЯСЫЛЬСКИЕ НЭЦКЭ

Мастеру попал маленький кусок талькохлорита. Он поприкидывал, что можно сделать и вырезал домашний оберег – домовёнка. Скульптура в духе японских нэцкэ настолько приглянулась публике, что скоро художник оброс заказами на домовят в разных вариациях. Кто-то просил домового с сундуком – для богатства в доме, кто-то – на буфете – для сытости. Есть домовята с дровами, с будильником, с комодом, на лавочке…

Доподлинно известно, что один из домовых живёт у известного комика Юрия Гальцева, другой уехал в Нью-Йорк, да сколько их по свету разлетелось...

- Он в душе японец, — неожиданно заявляет Татьяна Нечаева. — И одиночка по жизни.

- Какой я одиночка?! — возмущается Сергей Олегович. – А японцы, между прочим, не умеют резать слонов и собак.

В том, что скульптор Нечаев влюблён в миниатюру, супруги единодушны.

- Он любит в руках держать скульптуру, резать, полировать, ощущать её, — говорит Татьяна Алексеевна. – Приходится его останавливать, есть у него «докопистость».

ТОЛЬКО РУКИ И ГОЛОВА

Останавливают красноясыльских камнерезов и объективные реалии. Умер, например, недавно последний мастер по насечке камнерезного инструмента. «И весь промысел упал на колени», — констатирует Сергей Олегович. – А самое главное – сырья не досыта.

Ближайшее месторождение талькохлорита находится за 400 км в Берёзовском, под Екатеринбургом. Когда-то Сергей Нечаев сгонял машину за камнем. Полторы тонны изрезал за восемь лет. Теперь такой возможности нет, и мастер дорожит каждым кусочком.

- В 60-х годах на комбинат завезли два вагона талькохлорита, рассказывает Сергей Олегович. — 30 лет пролежали – камню ничего не делается. Потому что железо в нём попадается, тогда и пила его не берёт.

- Нужен другой инструмент? – спрашиваю.

- Руки нужны другие и голова! – отвечает мастер.


Редакция газеты «Верный путь» при поддержке Министерства цифрового развития РФ реализует медиапроект «Уральский камнерез». Мы рассказываем о народных мастерах, о том, как сохраняются и развиваются традиции векового камнерезного промысла в Ординском округе. Ещё в конце 19 века в наших селах и деревнях стали обрабатывать редкий камень селенит. Работали артели, товарищества, в советские годы – комбинат «Уральский камнерез». Камнерезный промысел жив и сегодня, ведь ординские камнерезы умеют вдыхать в бездушный камень жизнь.

Смотрите работы камнереза Нечаева в фотоальбоме "В шкатулке мастера":  https://orda-gazeta.ru/photo/media/2022/1/27/v-shkatulke-mastera/

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи.

457